Наверное, многие пользователи Интернета уже не раз наталкивались на сообщения о смерти бывшего генерального секретаря ЦК КПСС, первого и последнего президента СССР Михаила Горбачёва. Там же, во Всемирной паутине, для любопытствующих есть и ссылка - «Вместе с «Михаил Горбачёв скончался» ищут: «Михаил Горбачёв дата смерти». Впрочем, сам Горби подобные сообщения оперативно опровергал, мол, не надейтесь! Политический труп напоминал о себе, я, мол, ещё жив, курилка! На днях он вновь напомнил публике о том, что всё ещё коптит белый свет.

Правда, повод для реинкарнации не столь, на его взгляд, печальный, не уход в иной мир, а вполне даже высоко значимый - тридцатая годовщина занятия им поста генерального секретаря ЦК КПСС и начала так называемой перестройки. По этому поводу он отметился большой статьёй в «Российской газете» под заголовком «О перестройке сегодня». Как известно, она закончилась тогда, когда он стал тем, чем его назвали в редакции: «экс-президент СССР», то есть в декабре 1991 года. С тех пор прошло много лет, которые, в сущности, подтвердили данный «горбачёвской перестройке» известным философом Александром Зиновьевым диагноз – «Катастройка». Она привела страну и народ к величайшей социальной катастрофе.  Возможно, некоторые читатели этой статьи надеялись на то, что «экс-президент СССР» наконец-то признает свою личную вину, вину своего окружения в случившемся. Напрасные надежды! Как это уже случалось и прежде, М.Горбачёв в очередной раз воскурил самому себе фимиам, а всё негативное списал на тех, кто «прервал перестройку и не дал довести её до конца», то есть на Бориса Ельцина с его гоп-компанией. Будь сам Ельцин сегодня жив, то он мог бы даже и возмутиться этим обвинением. И даже мог сказать ему в ответ примерно так: «Ну, что ты, Миша, пену-то гонишь! В сущности, мы с тобой были одной командой: ты начал, а я завершил. Ну, немножко тебя потеснил, но таковы были правила игры. Ты же, например, сам, после того, как занял пост генерального секретаря ЦК КПСС в марте 1985 года, уже через три месяца, 1 июля, отправил на пенсию своего конкурента в борьбе за этот пост Григория Романова. Освободил место и для меня, снял в декабре того же года с должности первого секретаря МГК КПСС своего второго конкурента - Виктора Гришина, которого убрал и из Политбюро в феврале 1986 года. Притом, заметь, Миша, ты-то с ними поступил весьма сурово, абсолютно не побеспокоился вопросом о том, на что и как они живут после отставки. А я ведь сохранил тебе, борцу с привилегиями, некоторые из них, а также передал твоему «Горбачёв-Фонду» здание бывшей Академии общественных наук. А ты меня обвиняешь в том, что я, дескать, двуличный человек. А сам-то что, лучше?»

В статье М.Горбачёва весьма много трескучих фраз. Он мнил себя, да ещё и сегодня мнит, деятелем не только союзного масштаба, но и мирового уровня: «… мы (это, надо полагать, он и его команда во главе с небезызвестным А.Н. Яковлевым – В.С.) видели перестройку как часть общемирового процесса, происходящего во взаимосвязанном и взаимозависимом мире. Глобальные проблемы, о которых мы говорим сегодня – безопасность, бедность и отсталость, экологический кризис, - уже тогда диктовали необходимость совместных усилий. И мы хотели, чтобы наша страна заняла достойное место в движении к более безопасному и более справедливому миру». Между прочим, Советский Союз и без Горбачёва с его командой уже занимал достойное место в международной жизни. Сегодня в России готовятся отметить славную дату 70-летия Великой Победы над фашистской Германией. Но можно вспомнить и 60-е годы прошлого столетия, когда рушилась колониальная система, а молодые освободившиеся государства видели в СССР естественного союзника в своём стремлении преодолеть бедность и отсталость. Экономическая и военная мощь Советского Союза сдерживала агрессоров в разных регионах мира, укрепляя международную безопасность. А вот М.Горбачёв не видел этого тогда, и не видит и сегодня, хотя и отмечает, что нынешняя международная обстановка небезопасна.

«Пересматривая принципы и цели нашей внешней политики, мы пришли к взглядам, которые получили название «нового политического мышления». Под новым мышлением понимались в общем-то простые и понятные вещи: отказ от идеологической и иной предвзятости, готовность к пересмотру привычных стереотипов, способность по-новому и более широко взглянуть на изменившийся мир».  Сама по себе «предвзятость» вещь действительно плохая, но этим понятием и готовностью «широко взглянуть на изменившийся мир» на тот момент коммунист М.Горбачёв, в сущности, отказался от коммунистической идеологии ради так называемых «общечеловеческих ценностей». А всё остальное: «надо остановить гонку вооружений, прежде всего ядерных, нормализовать отношения с США, Китаем, урегулировать тянувшиеся десятилетиями региональные конфликты. Нужен диалог и в конечном счёте – доверие в международных отношениях» - в основном маниловщина. Отношения с Китаем были улучшены и без него, а вот что касается «нормализации отношений с США», о которой так пёкся М.Горбачёв, то решить этот вопрос на том пути, который он выбрал, щедринского «благоразумного карася» было гораздо сложнее. Дело в том, что власти США только в двух случаях признают «хорошие отношения» с какой-либо другой страной: либо она полностью капитулирует перед Америкой и её транснациональными монополиями, либо обладает возможностью в ответ на агрессию уничтожить США.

Мы, конечно, помним пафосный опус Горбачёва 1988 года «Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира». Так вот, когда он, будучи руководителем СССР, развивал содержащиеся в книге идеи во время своих визитов в США, то там ему сочувственно поддакивали, мол, какие мудрые мысли! Пять или шесть лет спустя после выхода в декабре 1991 года Горби в тираж его ещё привечали в Штатах, когда он туда ездил, чтобы «зарабатывать» на свой «Горбачёв - Фонд». Но после президентских выборов в России в 1996 году этой его халтурке в США положили конец. Американская пресса стала выражать недоумение: «А что это он приезжает нас учить, в то время как за него в России проголосовало менее одного процента избирателей?» Да к тому же и импресарио, готовивший его последнюю лекционную поездку, прогорел на этом деле и покончил жизнь самоубийством. Прошли уже годы после того облома, а нашему «новомышленцу» всё нипочём, продолжает «спасать планету».

Коснусь ещё одной темы статьи Горбачёва. «Важнейшим инструментов перестройки стала гласность. Свобода слова, люди получили возможность открыто говорить о наболевшем, высказывать своё мнение, не боясь цензуры и репрессий». Отлично, если бы всё так и было, да только вот не было так, как об этом разглагольствует М.Горбачёв. С лета 1985 года «горбачёвскую гласность» стал курировать его ближайший подельник А.Н. Яковлев, заведующий отделом пропаганды ЦК КПСС. С 1986 года он уже секретарь ЦК КПСС и, вначале совместно с Е.К. Лигачёвым, а потом и единолично контролировал вопросы идеологии, информации и культуры.  С его «лёгкой руки» началась под видом ликвидации «белых пятен истории» разнузданная вакханалия оплёвывания всего периода социалистического строительства. Причём это делалось весьма хитро, газеты, «Правда», например, могли высказывать свою точку зрения, но ни в коем случае не полемизировать с другими средствами информации. Мол, у каждого своя точка зрения, на которую он имеет право. Но под видом «своей точки зрения» шла густопсовая клевета на советскую власть. Однажды меня просто возмутила негативная, необъективная публикация о советском морском транспорте, а я был внештатником газеты «Морской транспорт». Так вот, несмотря на то, что заведующим одним из отделов этой газеты был мой хороший знакомый, но даже и это не помогло мне пристроить мою критическую статью из-за этой жёсткой установки А.Н. Яковлева. Отнюдь не случайно главный редактор самого забойного антисоветского журнала той поры «Огонька» Виталий Коротич, которого ГКЧП застало в США, на всякий случай задержался там с возвращением на целый год. Знает кошка, чьё мясо съела!

«При всем неуважении к Горбачеву— он не хотел разрушить страну». Об этом в интервью агентству «Лента.ру», опубликованном 19 марта, заявил бывший председатель Совета министров СССР Николай Рыжков. Он признал, что «поддерживал Горбачева до 1987 года, после наши пути разошлись. Благодаря торопливости, непродуманности и болтливости Горбачева и иезуитским методам «архитектора разрушения» Александра Яковлева перестройка провалилась». Помнится, что недавно ушедший от нас писатель Валентин Распутин на съезде народных депутатов СССР сравнил горбачёвскую перестройку с самолётом, взлетевшим в воздух без определённого направления и аэродрома посадки. Тогда горбачёвцы на него зашикали, а сегодня сам Горби признал, что так оно и было. «Перестройщиков обвиняли в том, что у них нет плана, концепции. Но готовых рецептов и не могло быть. Концепция перестройки формировалась по мере её развития, по мере того, как раскрепощались люди».

Вот так слепой поводырь вёл страну от одного провала к другому и в конце – к катастрофе. Как отметил Н.Рыжков: «При «раннем» Горбачеве страна уцелеть могла; при «среднем» — трудно, но могла; но при «позднем» — конечно, не могла. Понимаете, «поздний» Горбачев — как больной палач. Кризис — это что такое? Один после него выздоравливает, а другого — ногами вперед. Я не думаю, что Горбачев старался развалить Союз, это же тогда надо быть идиотом полнейшим. Ситуация сложилась такая, что он своими действиями — публикациями и прочим — к этому привел».

В конце беседы Н.Рыжков, которому исполнилось 85 лет, признался в религиозности. Видимо, это в какой-то степени наложило отпечаток на его нынешнее отношение к Горбачёву. В более ранних интервью он высказывался резче. Примерно так, как в беседе со мной в августе 2001 года о нанайских мальчиках, Горбачёве и Ельцине, высказался скончавшийся в феврале 2012 год, советский партийный и государственный деятель, председатель Совета министров РСФСР, член Политбюро ЦК КПСС, Герой Социалистического Труда В.И. Воротников. Беседа опубликована в книге «В.И. Воротников. Откровения. О времени, о власти, о себе». Москва, 2010, Изд-во «Современная экономика и право». А поводом к встрече послужила очередная годовщина известного «Письма к народу», которое подписал и Валентин Распутин.

- Виталий Иванович, в июле 1991 года группа советских интеллигентов, писателей, художников, актеров опубликовала известное письмо, в котором отмечалось, что над Советским Союзом нависла угроза. Это обращение не пре­дотвратило того, что потом произошло. Как Вы думаете, почему?

- Я воспринял его тогда и расцениваю сегодня как крик души людей, которые осознали нависшую над страной опасность. Но, к сожалению, оно появилось уже довольно поздно по времени. Процесс разрушения нашей страны, СССР, который запустили Михаил Горбачев и его команда и подхватили Борис Ельцин и его присные, зашел к тому времени уже слишком далеко.

- В последние годы в левой прессе стало модным ругать «перестройку», но хочется спросить: разве в стране в начале 80-х все шло так хорошо, что и менять ничего не надо было?

- Знаете, период конца 70-х и начала 80-х годов был, мягко выражаясь, непростым в Советском Союзе. В 1979 году тяжело заболел и отошел от дел Алексей Николаевич Косыгин. Председателем Совмина Союза был назначен 75-летний Н.А. Тихонов. В декабре 1980 года А.Н. Косыгина не стало. Это была ощутимая потеря для экономики страны. В это время, с 1979 по 1982 год я был послом СССР на Кубе. Приезжая в отпуск и в командировки в Москву, на пленумы ЦК КПСС, я чувствовал, что по сравнению с прошлыми годами обстановка в стране явно осложняется. Многие члены ЦК в беседах выражали неудовлетворение тем, как идут дела. Нарастали проблемы в народном хозяйстве. Общие показатели не отражали реальных процессов в экономике. Провалы проявлялись то в одной сфере, то в другой. У высшего руководства страны не было ни инициативы, ни попыток разобраться в том, что же происходит. После неурожая 1981 года обострился вопрос со снабжением населения продовольствием, на закупки которого уходили большие валютные средства. Симптомы недовольства были и в обществе.

Плановое хозяйство, которым мы гордились, и вправе, так как оно создает условия для наиболее рационального использования природных, материальных и трудовых ресурсов, к началу 80-х годов стало в определенной степени тормозом на пути развития. Народное хозяйство страны стало столь масштабным, что сложившаяся жесткая централизация управления им со стороны Госплана и Правительства сдерживало экономическое развитие регионов.

Явно назрела необходимость кадровой ротации. Было видно, что и по своему возрасту, и по физическим возможностям многие руководители высшего эшелона власти уже не имели ни должного интереса, ни сил заниматься крупными, глобальными проблемами, а жили только, что называется, сегодняшним днем. И Л.И. Брежнев, и А.П. Кириленко, и М.А. Суслов, и немало руководителей министерств и ведомств, которые в свое время, обладая знаниями, жизненным опытом, сделали много полезного для страны, но к тому времени, к сожалению, и сами стали по возрасту и состоянию здо­ровья тормозом дальнейшего развития страны. Собственно говоря, первые шаги к переменам, первые подступы к перестройке сделал Юрий Владимирович Андропов, придя в конце 1982 года на работу в ЦК, а летом 1983 года став лидером партии и государства.

- Именно при нем Вы и возглавили правительство Российской Федерации. Какой Вы увидели Россию, работая на этом посту?

- И на этом посту, и на должности первого секретаря Краснодарского крайкома партии, где я работал после Кубы с середины 1982 года, мне особенно стали видны наши просчеты и недостатки прошлого. К сожалению, прогрессивная экономическая реформа А.Н. Косыгина, так активно задействованная в 1966 году, была «специалистами» из ЦК к 1970 году свернута. А возврат привычных методов руководства страной привел к снижению темпов роста показателей, достигнутых в 8-й пятилетке, самой эффективной за весь послевоенный период.

Надо сказать, что степень ответственности кадров при Брежневе была явно принижена. Он стал очень либеральным человеком. Хотя раньше, а я знал его и встречался с ним с 1957 года, Леонид Ильич был энергичным руководителем, с которым легко было общаться и решать проблемы. Но в последние 7—8 лет жизни он был уже не тот, и в стране действительно начался период, который позднее назвали застоем.

- В последние годы высказывается точка зрения, что застой был не cтолько в экономике, сколько в общественной жизни, которая явно нуждалась в развитии социалистической демократии. Вы согласны?

- В основном, да. И одно, и другое требовало серьезной реконструкции. Необходима была экономическая реформа, но нужны были и политические перемены. Политические структуры закостенели за долгие годы и, конечно, требовали изменений. Эти идеи после прихода на пост генсека Горбачева особенно звучали в стране.

Беда заключалась в том, что у нас не было с самого начала ясной и четкой концепции перестройки. Было лишь понимание, что дальше так жить нельзя. Шло «навалом» экспериментирование по всем направлениям. Порой векторы перестройки менялись кардинально. Не было четких представлений о том, как развивать страну экономически и сочетать это с политическими изменениями, с решением социальных вопросов. Главное же заключалось в том, чтобы осуществить перемены, не снижая, а повышая уровень жизни людей.

Надо было сначала определить стратегию и этапы предстоящих изменений. Но Горбачев пошел по другому пути. Ездил по стране, везде декларировал одну, другую идеи перестройки, обещал, что мы сделаем то, мы сделаем другое. Причем говорил так убедительно, что в это было трудно не поверить. Но, как говорится, обещаниями сыт не будешь. Наступает время, когда надо обещанное подкреплять реальными достижениями. Попытки внедрить частные, разрозненные, не всегда продуманные до конца меры экономического характера то в одной, то в другой сфере не давали результата. Для улучшения экономического механизма понадобилось тронуть цены. Рыжков лишь слегка к ним прикоснулся, как тут же поднялась буря протестов на Политбюро.

А тут у Горбачева появились уже новые «умные» советники, которые ему не только поддакивали, но и ненавязчиво советовали.  От славословий внутри страны и явного одобрения его действий во время зарубежных поездок у него вскружилась голова. Он притянул к себе А.Н. Яковлева, псевдоучёных рыночников, которые рассказывали ему сказки. Смотри, мол, как живут в социалистической стране Швеции, в Швейцарии. Он поехал, посмотрел, понравилось. Почему бы и нам...

Но ведь надо рассматривать эти модели не формально, не отвлеченно от наших реальных условий, от состояния общества, от традиций, в конечном счете. Потом, когда Ельцин вместе с Гайдаром попытался формально наложить на нашу страну западные модели, все почувствовали, что из этого получилось. Страна начала безудержно катиться вниз. Недаром сейчас говорят — «лихие девяностые».

Возвращаясь к Горбачеву. Среди его окружения в 1987—1988 годах все более настойчиво стала выдвигаться мысль, что развитие экономических процессов тормозит консерватизм нашей политической системы, которую надо радикально «реконструировать». Этот курс был подтвержден на XIX партийной конференции.

- Спустя несколько лет после августовских событий 1991 года, Горбачев неоднократно заявлял, что, дескать, он сознательно вел дело к финалу.

- Я не верю его откровениям. Думаю, что он стремится предстать перед общественным мнением лучше, чем он есть на самом деле. Дескать, он был столь мудрым человеком, создал туманную завесу, а сам исподволь готовил и сломал социалистическую систему. Вы почитайте его патриотические выступления, здравицы в адрес социализма. И это была маска?! Позже, да, с ним произошла трансформация. Когда его обложили со всех сторон, когда ему стали «дуть» в уши, как и Ельцину, что он может стать эпохальным деятелем, может войти в историю, создав конфедерацию, которая получит поддержку на Западе, станет возможным ее свободное развитие. А он возглавит эту конфедерацию, будет править, ни за что на деле не отвечая. Он и сломался. Да, его направляли в одну сторону и его окружающие, и ход событий, ведь в стране становилось все хуже. К тому же он оказался человеком малодушным, слабохарактерным, нерешительным, вот его и вели, нахваливали, похлопывали по плечу, принимали как героя лишь только потому, что он важен был Западу как разрушитель не только Советского Союза, но и всего социалистического лагеря.

- Иными словами, Горбачев, сам того не замечая, превратился в агента влияния?

- Это бесспорно. Он явно впал в нарциссизм, и тем более легко, что был восприимчив к внешним проявлениям власти — шикарным автомобилям, роскошной даче в Форосе, пышным приемам в его честь, похвалам в западных СМИ. А тут еще и Раиса Максимовна, женщина умная и властная, в уши нашептывает. Ведь до смешного доходило. Условимся с ним, даже на Политбюро, сделать что-то определенным образом, а на следующий день он отказывается от договоренности. Почему? Узнаем, что он советовался вчера с Раисой Максимовной, и она не рекомендует. Дело дошло до того, что на заключительном этапе его деятельности в Кремле, рассказывали, у нее появился свой рабочий кабинет, и она чуть ли не вмешивалась в работу Президентского совета.

Правда, к тому времени у меня накопилось слишком много разногласий с Горбачевым, Я пытался противостоять многим его затеям: говорил с ним, высказывал свое мнение на Политбюро, писал Записки как Предсовмина, выступал на Пленумах ЦК. На первых порах Горбачев, после споров, говорил: «Неужели ты думаешь, что я хочу сделать плохо для страны?» Этот его довод сбивал меня своей искренностью. Каюсь. Но в последнее время, особенно после перевода меня в Верховный Совет, он резко сократил наши встречи и не стал обращать внимания на мои протесты. И тогда, в конце 1989 года, я обратился к нему и в Политбюро с просьбой об отставке. В апреле 1990 года такое решения было принято.

Хочу еще подчеркнуть, что в те годы Горбачев активно заговорил о приоритете общемировых ценностей над национальными. Ясно, кто дал ему эту тему. Между тем и сегодня еще ни одна страна не отказалась от национальных интересов, включая и столь авторитетные для него и Ельцина Соединенные Штаты.

- Наверное, с Горбачевым все ясно, А что можно сказать о Ельцине?

- Знаете, моя судьба сложилась так, что мне пришлось работать на первых ролях в ряде регионов страны, Послом СССР, в Правительстве России, Верховном Совете, и везде я работал с теми людьми, которые трудились там раньше, до меня. Старался помочь людям раскрыться, проявить себя. Никого не выгонял и не «ломал через колено». И это был стиль многих советских, партийных, государственных деятелей. Однако этого не скажешь о Ельцине. Он мог «перешагнуть» через любого, через товарища, помощника, коллегу ради осуществления своих планов, удовлетворения личных амбиций, стремления к власти. И все эти качества он попытался проявить в Москве, но... И полностью проявил их тогда, когда получил всю полноту власти в России. Не случайно в его лексиконе присутствовали такие выражения, как: «выгоню», «врежу», «сниму голову», «разгоню», «сотру в порошок». Ну и стер страну, обрек народ на страдания и лишения, отбросив Россию на десятилетия назад.

- Да, результаты деятельности его команды известны. Но могли ли предотвратить такое развитие событий те, кто возглавил ГКЧП?

-  События августа 1991 года назвали путчем. Попыткой государственного переворота. Но какой же это был путч?! Такого в истории еще не было. Обладая всей полнотой власти, люди приступили к действиям, не имея абсолютно никакого плана, получив, как говорят, негласную поддержку Президента. Это был спектакль, но разыграли его, имея во главе совершенно непопулярного, неподготовленного человека. Они лишь дали формальный повод Ельцину, его команде для развала Союза. В принципе, у Горбачева были возможности для активного противодействия этим намерениям, но он фактически ничего не предпринял. А после Беловежского «сговора трех» сделал робкую попытку — обратился к другим республикам за поддержкой. Но время уже ушло, и Горбачев сложил свои полномочия Президента СССР. Вот так и оказалось, что его, «реформатора», наказали собственные реформы.

* * *

К словам уважаемого Виталия Ивановича Воротникова мне остаётся добавить только одно. То, что непутёвый реформатор накрылся большим медным тазом, это не беда. Беда в том, что, к сожалению, народ в своих правах на достойную жизнь оказался отброшенным не менее, чем на сто лет назад. Ему предстоит вернуть утерянное, что потребует больших усилий, терпеливой упорной борьбы. И в этом ему понадобится проанализировать все обстоятельства, которые привели его к поражению. А, следовательно, получить ответ на такой вопрос: Как случилось, что эти самые нанайские мальчики, Горбачёв и Ельцин, прорвались к высшим постам в КПСС и государстве?

Валентин Симонин