Расстрелы чиновников из огнемета, рабское положение рабочих, дефицит продуктов, отказ от новых технологий… Какие только ужасы мы не слышим о Северной Корее в медиа-пространстве. В своём новом материале Илья Гетман и Виталий Лебедев с помощью надежных источников и личных впечатлений развенчивают самые популярные мифы о КНДР.

По просьбе редакции (редакции vestnikburi.com – прим. адм.), мы решили начать свой материал с мифа о полурабском положении работника в КНДР. В предшествующем тексте ответ на вопрос был затронут косвенно – в привязке к ситуации в управлении производством, образовании, здравоохранении, картине урбанизации.

Минимальный уровень заработной платы в Северной Корее составляет от 5 000 до 10 000 северокорейских вон в день, что соответствует 135 – 270 тысяч вон в месяц. Здесь, правда, фигурирует неактуальный курс доллара. По курсу 2015 года (1 доллар – 6 000 вон) заработная плата фабричного рабочего порядка 300 000 вон; в то же время шахтеры с недавнего времени зарабатывают 700 000 вон в связи с тяжелыми условиями и рисками. Чуть меньше зарабатывает сотрудник, скажем, учреждения по культурным связям с заграницей или же ассоциации социальных наук (500-600 тыс. вон). Доход ученого может составлять свыше миллиона вон [1]. В то же время эти формальные пересчеты по курсу «черного рынка» вводят в заблуждение. «Черный» курс имел смысл, когда в самом начале 2000-х в страну поступал импорт. Жить в стране достаточно дешево. В прошлой статье было написано и о карточной системе: система государственного распределения продуктов питания по карточкам ушла в прошлое, но формально она сохраняется как своего рода дань традиции. Нормы выдачи по карточкам снижаются строго потому, что продукты стало возможным купить вне карточной системы, то есть за реальные деньги («10 долларов в день плюс обеспечение в натуральном выражении» в сущности означают устойчивый достаток, а не то что обычно думают).

В стране закреплено право на 8-часовый рабочий день. В зависимости от производств может сокращаться до 7 и 6 часов – прежде всего на вредных производствах, работе под землей и в других трудных условиях, а также для женщин с несколькими детьми (тремя и более). При этом не стоит забывать о наличии в календаре КНДР большого количества нерабочих праздничных дней, которые дают еще около двадцати выходных в год. Оплачиваемый отпуск – 15 рабочих дней на обычных производствах, от 21 до 36 дней на тяжелых и вредных производствах. Право на труд предполагает создание безопасных гигиенических и культурных условий Приоритетное внимание уделяется охране труда на производстве. Она постоянно улучшается и совершенствуется. Детский труд запрещен; прием на работу разрешается с 18 лет.

Поскольку КНДР не является членом Международной организации труда, некоторые ее законодательные нормы отличаются от зарубежных. Однако, в большинстве случаев корейское законодательство гарантирует рабочим те же права, а в некоторых случаях – и более широкие, чем рекомендованные конвенциями МОТ. В том числе: более продолжительный период выплаты пособия по временной потере трудоспособности (до полугода), более продолжительный оплачиваемый отпуск по беременности и родам, бесплатное лечение и содержание потерявших трудоспособность работников в домах престарелых и инвалидов [2].

Сильно преувеличивают те, кто говорит о рабочей неделе продолжительностью в 84 часа, как и о «неофициально рабочем воскресенье». Например, средняя рабочая неделя в промышленном регионе Кэсон (с учетом сверхурочных, официально 48 часов) составляла в 2006 году 55,2 часа в неделю, в 2012 году 61,6 часов в неделю [3], но Кэсон – особая экономическая зона с участием иностранного капитала (то есть была таковой до закрытия в 2016 г.). Рабочая неделя несколько больше российской и составляет 6 дней. Также существуют так называемые «недели ударного труда», но они заранее закладываются в производственный календарь на каждом предприятии. При этом сотрудники получают повышенный оклад (то есть переработки оплачиваются), хотя не подразумевается возможность предоставления дополнительных выходных [4]. Строители (что гражданские, что армейские) работают 3 сменами, каждая по 8 часов. На сегодня гораздо ближе к истине – с учетом всех ситуаций с продолжительностью рабочего дня – интервал 40-60 часов в неделю. Сложно предположить, на какой именно труд приходится больше переработок, но нельзя и забывать, что подвести итоги «трудного подхода» и обратить взор в будущее удалось лишь пару лет назад. Партия и правительство™ отметили это уже в конце 2015-го, по случаю 70-летия основания ТПК (впервые с 1989-го!) выплатив всеобщую госпремию в размере 100% оклада всем трудящимся – включая, как ни странно, солдат и студентов [5]. Жилье предоставляется государством, и все чаще можно найти подтверждения тому, что оно достаточно просторное [6,7].

В КНДР функционирует девять отраслевых профсоюзных объединений, входящих в ОПК (Объединенные Профсоюзы Кореи): тяжелой промышленности, легкой промышленности и торговли, лесной промышленности и строительства, рыболовный, транспортный, работников связи, работников образования, работников здравоохранения, работников культуры. С 1947-го ОПК стали участником Всемирной федерации профсоюзов.  В объединение не входит самостоятельный Союз трудящихся сельского хозяйства Кореи (СТСХК), созданный в 1965 году, и насчитывающий 1,4 млн членов. В нём состоят как сотрудники государственных сельских хозяйств, так и крестьяне-кооператоры. В программные задачи входит проведение технической и культурной революции в деревне, то есть содействие модернизации сельскохозяйственного труда, внедрению прогрессивных технологий, повышение образовательного и культурного уровня крестьян. Оба профсоюза публикуют свои СМИ.

Относительная малочисленность корейских профсоюзов в сравнении с численностью трудоспособного населения обусловлена местной спецификой: в Корее рабочий может быть членом либо профсоюзной, либо партийной организации. В общенациональном масштабе профсоюзы, служат одним из каналов обратной связи народных масс с государством. В частности, в рамках Тэанской системы работы (упоминалась в предыдущей статье) отменено единоначалие директора — капиталистический метод управления предприятиями и установлена система коллективного руководства партийного комитета, в результате чего заводской партком стал коллективно обсуждать и решать все вопросы хозяйственной деятельности предприятия, надзирать и контролировать их осуществление. Заводской партийный комитет в большей его части состоит из выходцев из рабочего класса, и в нем состоят в основном рабочие-активисты, занятые непосредственно на производстве. Профсоюзы КНДР несут и ряд функций, в других странах принадлежащих государственным службам: с 1958-го по предложению Кабинета Министров КНДР управление вопросами государственного социального страхования и охраны труда было передано в ведение ЦК Всеобщих профсоюзов Кореи. В то же время, забота об условиях работы возложена на администрацию предприятий.

При крупных предприятиях и объединениях, а также на крупных стройках и в сельском хозяйстве, действуют техникумы, и заводские втузы, в чем-то аналогичные советским «рабфакам» 20-х годов. Для рабочих функционирует система вечернего и заочного образования. Учеба является одним из «социальных лифтов», позволяющих рабочему без отрыва от производства получить квалификацию мастера или инженера. На учебу корейский рабочий тратит два-три часа после работы ежедневно. Это и политическая учеба, и повышение квалификации, и знания по охране труда.

Положение о трудовых отношениях на предприятиях с иностранными инвестициями и Правила труда в зонах экономического развития содержат специальную норму о праве работников заниматься профсоюзной деятельностью, и предписывают нанимателю финансировать деятельность профсоюзной организации. Даже на небольшом предприятии, где отсутствует профсоюзная организация, должен избираться хотя бы один представитель персонала. Заключаются коллективные договоры («контракты на труд») профсоюза с работодателем, причем оговорено, что не имеет силы договор, «заключенный методами принуждения или плутовства» [4, статья 16]. В коллективном договоре должны быть определены критерии охраны труда, размеры оплаты, культурно-бытовые и санитарные условия работы, время работы и отдыха, порядок трудовой дисциплины, поощрения и наказаний (статья 15). Требуется согласие профсоюзной организации на увольнение сотрудника.

В деятельности по охране труда участвует и такая общественная организация, как Корейская федерация по защите инвалидов. В ее задачи, кроме работы по социальной защите и социальной реабилитации инвалидов, входит профилактика инвалидности, «создание условий нулевой инвалидности».

Существенным отличием от международной практики является отсутствие в корейском законодательстве гарантированного права работника увольняться по собственному желанию – прописано только право выбирать профессию и работу, соответствующую своим способностям и интересам. Эта норма обусловлена, с одной стороны, мобилизационным характером экономики КНДР, а с другой, стоит вспомнить, что в соседних странах, с другим экономическим укладом, тоже является традиционной практика пожизненного найма, непривычная для иностранцев, но вполне соответствующая восточному пониманию преданности. Принятое в 1999 г. Положение о трудовых отношениях на предприятиях с иностранными инвестициями и Правила о труде в зонах экономического развития от 2013г. демонстрируют отход от такой практики.

В законодательных актах КНДР не упоминается право на забастовки, поскольку у рабочих якобы достаточно других рычагов влияния на руководство предприятиями. Однако, предусмотрено право на обращения в органы власти и в СМИ, согласно Закону о жалобах и петициях, «для того, чтобы делать обращения и предложения по улучшению работы государственных органов, предприятий, организаций и должностных лиц.

Гражданин, если у него на то есть причины и основания, может подать апелляцию или прошение должностному лицу, организации, фирме, органу власти, включая верховную власть. В КНДР жалоба и прошение является голосом народных масс и отражением общественного мнения, и поэтому, оценка и обработка жалобы или прошения рассматривается в качестве важной работы по удовлетворению потребностей и защиты интересов народных масс».

Правовое регулирование трудовых отношений:

1946 г. – приняты Закон о труде рабочих и служащих и Закон о социальном страховании. Приблизительно тогда же было законодательно закреплено равноправие женщин, в том числе и в трудовой сфере. В первые годы народной власти в КНДР сохранялась частная собственность, и законы принимались именно с учетом трудовых отношений работников и профсоюзов с частным собственником;

1978 – Закон о социалистическом труде, с последними дополнениями 1999 действующий сегодня;

1999 - Положение о трудовых отношениях на предприятиях с иностранными инвестициями;

2009 – Закон о нормировании труда;

2013 - Правила о труде на участке экономического развития в КНДР (также действует Закон об охране труда);

Права трудящихся нашли свое отражение и в Конституции:

Государство создает каждому трудящемуся все необходимые условия для получения пищи, одежды и жилья. (Статья 25);

Трудящиеся должны быть постепенно освобождены от монотонного, физически тяжелого, утомительного труда, и необходимо сокращать различие между физическим и умственным трудом. (Статья 27, п. 2);

Государство обязуется, за свой счет, вести строительство зданий производственных сооружений для сельскохозяйственных кооперативов и современных домов в сельской местности. (Статья 28, п. 2). [8]

Ответственность руководителей за подчиненных также регулируется статьями 235 (Злоупотребление служебным положением), 236 (Превышение должностных полномочий), 239 (Нарушение правил рассмотрения жалобы или ходатайства) уголовного кодекса КНДР.

Возвращаясь в политике, давайте обсудим миф, что КНДР - идеальная антиутопия. Если на Юге авторитаризм чаще пытался идти в ногу со временем, на Севере фактически возродилась традиционная модель: «вана» заменил вождь, а преданных чиновников – верные партийцы. Сложившаяся модель власти была в сущности построена не столько за счет внедрения концептуально новых элементов, сколько за счет удачного наложения определённых частей структуры условной сталинской командно-административной системы на конфуцианский культурный слой. При этом традиционные модели поведения относились к разряду неписанных правил, не зафиксированных впрямую ни в законах, ни в публичных выступлениях или трудах общественных деятелей [9]. Северная Корея – традиционное общество, тогда как глаза человека, воспитанного в европейской политической культуре, видят образ диктатуры (в том числе под воздействием пропаганды). Интеллектуальная миграция в ходе Корейской войны и партийный кризис 1956 года как одно из следствий этой миграции создали стартовые условия для инсталляции системы государственно-политического управления, ориентированной на традиционные формы[10].

Но при всем при этом миф о КНДР как «идеальной антиутопии» несостоятелен. Уже с середины 1990-х система больше напоминает СССР эпохи Брежнева, нежели СССР эпохи Сталина. Придерживающимся иных точек зрения стоит обратить внимание на стержневые моменты: мощь аппарата и неадекватность наказания; сила традиции и восприятия непоколебимости этой традиции; энтузиазм функционеров системы; информационный контроль и государственное распределение. Эффективны ли эти рычаги? Система еще сильна, чтобы противостоять внешнему давлению или иной критической ситуации, но на бытовом уровне способность контролирующая способность государства значительно снижена. Ситуация эта говорит о том, что пора отказаться от восприятия современной Северной Кореи как «цитадели сталинизма»[11].

Таким образом, у северокорейского «суперэтатизма» можно выделить три источника: послевоенный советский бюрократизм, полностью государственную экономику и автаркический рынок рабочей силы (который вместе с тем имеет и вполне рыночную составляющую). Однако, еще мы знаем, что внешнеторговый и продовольственный кризисы 1990-х покоробили систему в ее прежнем виде. Стихийный расцвет мелкой частной торговли в ответ на увядание системы государственного распределения положил начало превращению экономики в смешанную, поэтому сейчас экономический критерий суперэтатизма более неактуален. С учетом сегодняшних экономических (а отчасти и политических) реалий северокорейский строй сегодня логичнее охарактеризовать как просто этатизм с коммунистическим фасадом и элементами диктатуры развития в экономике.

Одновременно с этим, механизм передачи власти, с одной стороны, не обходится без наследования, с другой – как уже подчеркивалось, – происходит переход статуса, но не наследуется должность (корееведы еще и отмечают некоторое стремление титулатуры вождей к убыванию). Именно эта причудливая процедура, соблюдаемая на самом верху государственного аппарата, и не претерпевшая изменений по сей день, является доказательством политарности (то самое «благосостояние подданных, зависящее от верховного правителя», – от каждого нового по очереди).

В качестве отдельного критерия «суперэтатизма» можно принять во внимание метод ведения внешней политики (по Тарасову – «установка на межгосударственное противостояние вместо экспорта классовой борьбы»). Но об этом – подробно в следующей, заключительной части.

Теперь, чтобы полностью очистить восприятие, разберемся с другими «утками» и с тем, откуда они выводятся. Для этого проведем краткий анализ нескольких наиболее резонансных новостей, «потрясших мир» в последние годы. Кому интересно, полный разбор каждого случая можно прочесть по прямым адресам, которые было решено не выносить в концевые сноски.

1. «Расстрел оркестра с оркестром». Суть такова: правая южнокорейская газета «Чосон Ильбо», со ссылкой на анонимный источник в Китае, публикует материал о северокорейских музыкантах, расстрелянных якобы за участие в съемках порнографических фильмов и одновременное с этим распространение Библии (Sic!). То что некорейский источник оказался слишком хорошо осведомлен о деталях, а распространение порнографии с собственным участием в условиях КНДР особенно несовместимо с распространением Библии, конечно же игнорируется. И вообще Пусси Райот отдыхают. Именно «Чосон Ильбо» в свое время обогатила словарь корееведов выражением «расстрел из миномета». 16 мая 2014 г. ранее расстрелянная Хён Сон Воль, солистка популярного в КНДР оркестра электромузыкальных инструментов «Млечный путь» (кор. Ынхасу) появилась в прямом эфире в качестве участника 9-го съезда работников искусства. Одетая в военную форму, она выступила с речью, в которой поблагодарила Ким Чен Ына за руководство культурой и пообещала работать еще больше, напряженнее и лучше на благо народа, отчизны и партии. Таким образом видно пример «сбитой утки», и неважно, опиралась газета на какие-либо слухи, или же выдумала всю историю, желая взять не качеством фальшивок, а количеством. [Детальный разбор: раз, два]

2. «Ким Чен Ын лично выжигает врагов огнеметом». Лидер самой закрытой страны в мире лично сжег из огнемета министра общественной безопасности О Сон Хона, который ранее был приближен к действительно казненному Чан Сон Тхэку. Британская Daily Mail, подарившая новость широкой публике, ссылается на уже упомянутую «Чосон Ильбо», а эта газета в свою очередь… таки опять на анонимный источник, который, похоже, существует только в воображении авторов «горячих новостей». То ли из соображений пропаганды, то ли из-за «качества» перевода пассаж о том, что Ким Чен Ын has кого-то executed, превратился в утверждение о том, что Ким казнил кого-то собственноручно, а не приказал это сделать. Но хотя ни Daily Mail, ни «Чосон Ильбо» не писали о том, что Ын спалил кого-то лично, результаты поиска в Интернете по ключевым словам «Ын лично сжег заживо» все еще можно найти. Сожженный заместитель министра «посмертно получил повышение», и в русскоязычных СМИ именовался уже министром, хотя, судя по итогам сессии Народного Собрания КНДР, генерал Чхве Пу Иль (тот самый, которого южнокорейские пропагандисты ранее уличили в гитлеропоклонстве) остался министром общественной безопасности и членом ГКО и появлялся в этом качестве на церемониальных фотографиях. Больше похоже здесь на правду только то, что чиновник мог попасть под местную антикоррупционную кампанию. [Детальный разбор]

1. «Утки» на футбольном поле. Видео, появившееся на YouTube в канун финала чемпионата по футболу 2014 года, было призвано продемонстрировать, как обманутым жителям страны «вешают на уши лапшу», что она в шаге от первого мирового места – национальная команда Северной Кореи якобы добралась до решающей игры мирового первенства, где встретится с Португалией, а до этого футболисты КНДР выиграли матчи у Японии (7:0), США (4:0) и Китая (2:0) (хотя матчи на Северную Корею транслировались, хоть и с задержкой, и расписание игр было местным болельщикам известно). Подделку в данном случае выдали неправильное название страны, обилие специфических южнокорейских слов и акцент диктора. На самом деле все три матча северокорейская команда проиграла. «По возвращении домой вся команда была расстреляна, а потом отправлена на угольные шахты»; тут же возникла информация о пытках, примененных к футболистам, позже опровергнутая недружественной радиостанцией Free Asia. В свою очередь ФИФА признала безосновательными обвинениями в «публичном унижении» команды после возвращения. Обыграть футбольную тему в антисеверокорейской пропаганде уже пытались 4 годами ранее, когда якобы объявляли о победе при проигрыше в игре с Бразилией. [Детальный разбор]

4. «Северокорейский космонавт высадился на Солнце». Сия рукалицо информация вышла с сайта Waterfordwhispersnews.com, известного как сатирическое издание, бичующее и пародирующее тягу к скандальным новостям. В русскоязычном сегменте больше всего запомнилась запущенная оттуда же «утка» о том, что Джоан Роулинг, автор «Гарри Поттера», по заданию церкви напишет новый вариант Библии, адаптированный для современных детей и подростков. Более того, история про северокорейский полет на Солнце увидела свет еще в январе 2014 г. и сразу же разобрана по косточкам не на одном форуме, где сатирический след отследили мгновенно. Однако в российской прессе эта «новость» появилась в ноябре 2014 г. и отнюдь НЕ как анекдот. [Разобрано тут]

5. «Ким Чен Ын убит/исчез/умер/стал жертвой переворота». Таки нет, просто заболел. Проблемы со здоровьем у Маршала действительно есть, но с жизнью совместимы. [Разобрано]

6. «Строителей накормили амфетамином». Сообщается британской The Telegraph со ссылкой на уже упомянутое радио Free Asia («Свободная Азия»). Источник из приграничной провинции Янгандо обнаружил надпись на стене одной из строек Пхеньяна. И ладно бы утководы придумали строителя, который лично получал наркотики на стройке. Но если внимательно изучить сообщение, можно заметить, что речь идет даже не о «источники сообщили о факте раздачи метамфетамина», а о том, что кто-то где-то написал об этом, а власти все стерли. В самом деле, люди же не могут работать по зову сердца, а под наркотиками могут. Если что-то построили, то или «потемкинскую деревню», или на костях заключенных. [Опровергнуто]

7. «Чан Сон Тхэка бросили на растерзание 120 собакам». Эта новость практически является эталоном как по желтизне, так и по схеме распространения. Появившись в одном из китайских микроблогов с легкой руки местного тролля, новость прошла через гонконгский таблоид, где дата казни изменилась на предшествующую дате ареста (sic!); следующие остановки – сингапурская антикоммунистическая Straits Times, которая и перевела новость на английский язык, и далее – английские, американские издания, откуда в свою очередь материал проник в российские медиа и оброс дополнительными «подробностями». В итоге в достоверности усомнилось и попыталось опровергнуть интеллектуальное меньшинство, автор исходного поста удалил запись из блога, но многие уже «проглотили», поверили и осадок остался. [Детальный разбор]

8. «Угроза северокорейских хакеров». 47,9% точек Wi-Fi в Южной Корее уязвимы, из 4500 DDoS-атак за 1кв. 2017-го четверть была совершена с территории Китая, но всем как всегда. Привычно объявляется северокорейский след в случае любой более-менее громкой кибератаки, независимо от того, кто это мог быть на самом деле. Враг демонизируется, бдительность повышается, непосредственный уровень кибербезопасности особенно не растет. [Разъяснено]

В какие-то моменты «утки» вылетают совершенно не туда, так что аудитории стоит помнить данную статистику, когда до нее будут доносить очередные рассказки про расстрелянных из минометов, зениток, дезинтегратора или велоцераптора. Из совсем свежего: Власти Северной Кореи озаботились масштабами пьянства

Что подстегивает распространение подобных «горячих новостей»?  Истории о КНДР привлекают много внимания, и легко понять, почему они нравятся редакторам – можно публиковать недостоверную и «сенсационную» информацию, всегда имея возможность отойти на позицию «а как мы можем это проверить, страна же закрытая». Сюда же добавляется неприятный выбор редакторов – можно завернуть «вкусную» историю, чувствуя подвох, но чувства к делу не привлечь, а что будет, если это всё-таки окажется правдой? Сыграло свою роль и развитие Интернета: информацию добывать проще, а проверять ее достоверность сложнее. После серии перепостов оригинальный источник как бы затирается, а сама новость обрастает дополнительными подробностями согласно принципу испорченного телефона. С другой стороны, при наличии «подготовленной аудитории» успешно расходятся вообще любые страшилки. Общий образ Северной Кореи складывается как из реальных действий, так и в результате широкой кампании демонизации, отчего любая новость соответствующей направленности будет воспринята некритично. Как отмечает журналист газеты Telegraph Тим Стэнли, «режим Северной Кореи так безумен и жесток, что трудно не поверить в любые истории, которые рассказывают о нем». Даже если это, скажем, новость о том, что КНА использует котят в качестве мишеней. Американский журналист Айзек Стоунфиш из газеты Foreign Policy даже в шутку сформулировал правило имени себя, что американские журналисты могут писать о Северной Корее все что угодно, и это будет принято на веру. И именно по «закону Стоунфиша» против Севера работает «презумпция виновности». Ярлыки, применяемые в отношении Северной Кореи, такие как «Государство-отшельник», «скрытные» и «непредсказуемые», создают броские заголовки и легко продаются. Андрей Ланьков отмечает, что «Рассказы о северокорейском безумии всегда располагаются на первых страницах», но утверждает, что изображение режима КНДР как иррационального — заведомо ложно и провокационно.

Проблемы перебежчиков и их показаний мы вроде бы уже касались; если перебежчик не является реальным секретоносителем, и не может дорого продать свою информацию спецслужбам (как беглый дипломат Тхэ Ен Хо), ему остается только подаваться в шоу и продавать душераздирающие истории про «ужасы на Севере». Феликс Абт, швейцарский бизнесмен, который жил в КНДР, утверждает, что перебежчики сами по себе не объективны. Он говорит, что 70 процентов перебежчиков, находящихся в Южной Корее, являются безработными, а продажа сенсационных историй – это способ заработать на жизнь. Он также заявляет, что подавляющее большинство перебежчиков прибывает из провинции Хамгён-Пукто, и часто они испытывают недовольство и зависть к жителям Пхеньяна и его окрестностей. Феликс Абт говорит, что перебежчики в процессе переселения в Южную Корею заявляют о себе с целью обратить на себя внимание пропагандой. Он критикует журналистов и ученых за то, что они относятся с большим интересом даже к самым несуразным и абсурдным заявлениям перебежчиков. Академик Хён Гу Лин прокомментировал, что некоторые перебежчики намеренно приукрашают или придумывают свои истории для того, чтобы потом продавать свои книги или лоббировать смену режима в КНДР. Представители сообщества перебежчиков в Южной Корее также выразили беспокойство по поводу ненадежности показаний перебежчиков.

Журналистка Сон Чжи Ён (Jiyoung Song) рассказала, что столкнулась с многочисленными неточностями во время расследований историй перебежчиков в течение шестнадцати лет. Она отметила, что денежные выплаты за интервью с годами увеличивались. Чем более история сенсационная и необычная, тем выше оплата. Другие южнокорейские журналисты обвиняют перебежчиков в подаче заведомо ложной информации за вознаграждение.

Освещение Северной Кореи в СМИ затруднено отсутствием достоверной информации по ряду причин. Большой поток информации о Северной Корее фильтруется через Южную Корею, а давний конфликт между двумя странами искажает полученные сведения. Непонимание нюансов корейской культуры также может привести к неточностям и упущениям. В отсутствие убедительных доказательств некоторые средства массовой информации делают сенсационные заявления, опираясь на слухи и клише. В основе некоторых сюжетов лежат мистификации.

Часто информация распространяется следующим способом: разведка информирует южнокорейских политиков, которые передают сведения СМИ, допуская различные неточности, особенно нужные журналистам, жаждущим сенсаций. Южнокорейские официальные лица регулярно информируют СМИ анонимно, поэтому не несут ответственности в случае, если сведения окажутся неверными. Кроме того, НИС (Национальное Агенство Разведки Южной Кореи) обвиняется в распространении непроверенной информации, такой как, например, ложный отчет о казни генерала Ли Ёнгиля, в котором Северная Корея описана как опасная и нестабильная страна. По словам американского историка Брюса Камингса, спецслужбы Республики Корея в течение долгого времени дезинформировали иностранных журналистов. Андрей Ланьков утверждает, что популярные СМИ Южной Кореи намеренно не говорят о положительных моментах в КНДР, чтобы они не были восприняты как оказание поддержки правительству Северной Кореи. Журналист Григорий Глоба поясняет, что при оценке любого источника, высказывающегося о КНДР, находясь в Южной Корее, следует учитывать местный закон о государственной безопасности. Согласно которому, практически любой позитивный отзыв о КНДР может быть квалифицирован как пропаганда в интересах врага со вполне серьезными юридическими последствиями. И прецеденты уже имели место среди рядовых блоггеров и университетских профессоров [12].

В отсутствие твердых фактов сообщения основываются основаны на сенсационных заявлениях, искажениях и необоснованных слухах. В течение нескольких лет многие международные новостные агентства сообщали о заявлениях северокорейских СМИ, подобных тому, что Ким Чен Ир лично загнал пять мячей в одну лунку, впервые играя в гольф, или достиг другого невероятного результата. Эта история должна была создать впечатление, что пропаганда приписывает северокорейским лидерам сверхъестественные подвиги в рамках культа личности. Несмотря на широкое распространение этой истории, в северокорейских СМИ не был найден ни один источник, подтверждающий это. Как сообщает NK News, «неофициальные опросы самих северокорейцев показали, что никто в Пхеньяне не узнал бы об этом легендарном подвиге, если бы ему об этом не рассказали туристы».

Серьезные новостные организации иногда ошибочно принимают мистификации и небылицы за чистую монету. Так, в июне 2016 года финансовые рынки Южной Кореи были потрясены сообщениями о смерти северокорейского лидера Ким Чен Ына, которые были размещены на вебсайтах-пародиях (sic!) на новостные агенства[13]. Можно предположить, что исследование Walk Free Foundation с данными об «около миллиона рабов», если не является самостоятельной «уткой», то как минимум является производным от них.

Нельзя не сказать, что методы и подходы северокорейской пропаганды все же устарели. Что работало в 1950-е или продолжает хорошо работать внутри КНДР, зарубежной аудитории режет ухо. Тем более подобный стиль имеет значение для российской аудитории. Острые дискуссии об отношении к советскому прошлому как бы переносятся на КНДР, поскольку Северная Корея зачастую воспринимается как клон или «черное зеркало» Советского Союза. К тому же для России характерно недоверие к официальным каналам информации, а когда риторика официальных заявлений вызывает четкие ассоциации с советской риторикой 1930-х – 50-х годов, это закрепляет представление о том, что современная КНДР – это сегодняшний аналог сталинского СССР. Современный язык дипломатических заявлений стал более округлым. Лексика, несвойственная дипломатическим заявлениям вкупе с высоким уровнем экспрессии настолько переключают внимание на себя, что основной смысл сообщения теряется. В результате страдает дело, ведь многие помнят как Северная Корея угрожала превратить Сеул в «море огня», в то же время забыв о контексте, в котором была сделана эта угроза. И в результате закрепляется представление о том, что Северная Корея постоянно кому-то угрожает, поскольку один яркий образ накладывается на другой. Что в истории про «расстрелянную» солистку мешало сразу же показать ее по телевидению, немедленно развеяв слухи о расстреле оркестра, а не ждать полгода? Что мешает разоблачить фальшивку, приводя развернутые доказательства, а не переходить на личности заявлениями в духе «Это гнусная фальшивка, а ее автор – преступник и негодяй»? ведь именно эти заявления наводят нейтрального потребителя информации на мысли о том, что ругающаяся сторона не имеет других аргументов, кроме перехода на личности и оттого злится, осознавая свою неправоту. Пропаганда КНДР могла бы достучаться большого количества нейтрально настроенных людей, изменив свой подход[14].

Почти то же самое можно сказать и о практике работы с иностранными гостями, проводимой Корейской ассоциацией работников общественных наук (КАРОН): в основном они приглашают зарубежных «чучхействующих», таких как Исраэль Шамир и А. Проханов. Что, в общем, не лучшая стратегия для пропаганды: с бюрократической точки зрения важнее фасадный эффект, а не реальная эффективность. Главное, чтобы человек демонстративно проникался чучхейским светом на камеру, вне зависимости от того, какова в этих заявлениях доля открытого сарказма. В данном случае важнее работать с молодыми корееведами, что вроде бы, со слов участников недавних делегаций, таки было осознано[15].

Книги и фильмы о КНДР не всегда правдивы. В конце 2014-го вокруг показаний Син Дон Хека, что в соавторстве с американским журналистом Б. Харденом написал бестселлер «Побег из лагеря-14», разгорелся скандал: северокорейцы опубликовали материалы, согласно которым Син отбывал срок, но не там, и не родился на зоне; его отец не был казнен и появился в кадре (sic!); следы пыток оказались следами производственной травмы; из страны он сбежал после того, как на него было заведено уголовное дело; Сина стали критиковать и другие перебежчики, а затем даже Б. Харден заявил, что практически все яркие подробности ради «пущего драматизма».

С книгой Барбары Демик сложнее. Имели место и консультации с корееведами, и опрос перебежчиков, но все это было обернуто в художественно-драматический стиль повествования, что неплохо воспринимается литературным рынком средним читателем. Поэтому полагаться на «Не завидуем никому» как на главный источник информации о жизни в КНДР примерно равняется изучению истории Франции по книгам Александра Дюма.

Известно, что Виталий Манский, автор известного в узких кругах фильма «В лучах солнца», вынашивал планы по созданию фильма довольно долго; имея устоявшиеся взгляды на Северную Корею как общество «людей-винтиков», он, похоже, собирался не открывать что-то новое для себя, а искать подтверждения тому, что «и так очевидно». Обличающего материала по итогам съемок набралось немного, и Манский начал раздавать совершенно феерические интервью, видимо в расчете, что его прочитают больше, чем корееведов. Из наиболее феерического: «магазин для иностранцев с тремя видами печенья» на самом деле расположен на территории посольства и попросту не входит в туристические маршруты; «бутафорские дома» - не более чем отдельные городские кварталы, где подача электричества не круглосуточная, и свет там появляется одновременно с началом подачи вечером, а не по щелчку выключателя в квартире, - к тому же иностранцев в Пхеньяне не так и много, кого ради готовить дорогостоящую бутафорию? К нынешнему моменту про фильм в основном забыли, да и сенсацией он по большому счету не стал. Но медиа-эффект был достигнут, и теперь попытки общения с некорееведной аудиторией наталкиваются на истерические контраргументы «Но ведь МАНСКИЙ написал1!адин. Он титан духа, а вы ездили за пхеньянские деньги»[16].

Желающие посмотреть на образец «Родон Синмун» и узнать больше об истории поцелуев в северокорейском кино могут пройти сюда и сюда.

Однако Константин Асмолов не так давно издал две грамотных и интересных книги в тему обоих государств Корейского полуострова. В ноябре 2017-го вышла «Корейская политическая культура: традиции и трансформация»; книга содержит исчерпывающее сравнение режимов Юга и Севера, и в этом сравнении выявлен общий авторитарный элемент, характерный для обоих режимов (к примеру, можно узнать о запрете в РК левой партии евросоциалистического толка в 2013-2014 годах, а также о существенной клановости южнокорейской политической системы и более чем скромных успехах в борьбе с коррупцией в правление Ким Тэ Чжуна). Информация оттуда была использована при написании статьи по истории экономики, и частично при написании этого текста. В апреле в издательстве при Университете Дмитрия Пожарского вышла еще одна книга уже чисто на северокорейскую тематику: «Не только ракеты: путешествие историка в Северную Корею». В ней автор не только продолжает разоблачать мифы, но и делится наблюдениям за повседневностью, а кроме того – по итогам общения с представителями власти и ученого сообщества. Применительно к повестке в моменте, в этой книге Асмолов среди прочего отмечает достаточно разнообразную и жизнерадостную окраску городских строений, а говоря о стиле городской одежды, пишет, что «есть определенные подвижки в сфере внутренней свободы, и они касаются свободы внешнего самовыражения. Ким Чен Ир, говорят, считал женские брюки и езду женщин на велосипеде чем-то неприличным <…>. Сегодня этого сколько угодно – брюки носит значительная часть женщин <…> У студенток появляются косметички, а Владимиру (Хрусталеву) бросилась в глаза группа девушек-военнослужащих. С одной стороны, военная форма и выправка, а с другой – каблуки, фактически – шпильки, и хорошо наложенный макияж <…> среди городской молодежи не видно последствий постоянного недоедания или авитаминоза из-за однообразной пищи» (стр. 155).

В КНДР просто так не сажают иностранных граждан. Впервые прецедент с арестом иностранца был создан в 1996-м: американец Эван Хунцикер в состоянии алкогольного опьянения переплыл пограничную с Китаем реку Ялу и был задержан пограничниками. Хунцикера обвинили в шпионаже, но поселили в приличную гостиницу, за проживание в которой позже пришлось заплатить его семье. Американская делегация во главе с постпредом США в ООН Биллом Ричардсоном сумела в итоге добиться освобождения Хунцикера. Еще одного нарушителя границы пришлось спасать самому Джимми Картеру. С тех пор северокорейские власти производили аресты граждан США под предлогом нарушения правил поведения или пересечения границы; за арестом следовал суд и приговор, подразумевавший долгий тюремный срок. В то же время всем было очевидно, что долго отбывать наказание не придется: еще до процесса северокорейская сторона начинает намекать американцам, что для освобождения гражданина Вашингтону следует послать в Пхеньян делегацию, во главе которой должен быть политик высокого уровня, возможно отставной, но хорошо известный.

Арестованных иностранцев в обычные тюрьмы не отправляют, а держат в специально устроенных для этого помещениях, где обращаются достаточно вежливо и обеспечивают приемлемый по европейским меркам уровень комфорта. Такое отношение имеет политический смысл: раз, с самого начала предусматривается, что иностранцы довольно быстро будут освобождены, рассказы об условиях их тюремной жизни повлияют на образ КНДР в западном общественном мнении. Цель таких арестов двоякая. Во-первых, власти хотят напоминают гостям, что забываться в КНДР не следует. Во-вторых, что важнее, аресты используются в целях внутренней пропаганды. Каждое освобождение очередного задержанного иностранца сопровождается визитом высокопоставленного лица, которому приходится приносить какие-никакие извинения за реальные или вымышленные действия освобождаемого.

В канун 2016 года, перед тем как поступить в университет Гонконга, Отто Уормбир, «дружелюбный американский парень со Среднего Запада, способный сходу разобрать со слуха любой рэп и заодно сочинить свой; думающий человек, размышляющий о своем месте в жизни и поощряющий других к тому же самому, ненасытный в своей любознательности и трудолюбивый», туристом совершает въезд в страну. Далее стоит разделить сам поступок, наказание за него, и то, что произошло впоследствии с его здоровьем. Судя по всему, Уормбир, будучи не совсем трезвым, попытался украсть пропагандистский плакат, что не удалось, но о чем он не вовремя проговорился при вылете: его выдернули из очереди и увели. То, что было позднее озвучено как признание, больше похоже на разговор шпионов: якобы знакомая из протестантской церкви предложила ему подзаработать и сказала, что если он выкрадет большой лозунг и привезет его, то получит 20 тысяч долларов (либо в случае проблем, 200 тысяч получит его семья). Однако момент стаскивания лозунга оказался запечатлен на камерах видеонаблюдения. Кроме того, в деле фигурировали показания свидетелей и отпечатки пальцев.

Больше похоже на правду то, что студент захотел поискать себе приключений. На судебном заседании Уормбира приговорили к 15 годам тюремного заключения (статья 70 УК КНДР – «Агрессия против корейской нации»). Содержание статьи 70 УК КНДР: «Иностранный гражданин, который с враждебными намерениями совершает посягательство на личность и имущество корейского гражданина, проживающего или находящегося за границей, либо возбуждает национальную рознь, - наказывается исправительными работами на срок от 5 до 10 лет. То же деяние, повлекшее тяжкие последствия, - наказывается исправительно-трудовыми работами на срок от 10 лет.» По сути, по такой статье можно прокатить некоторых блогеров, что призывают стереть с лица Земли КНДР, если они решатся посетить КНДР, а принимающая сторона будет осведомлена о их творчестве. Исходя из европейских представлений, приговор выглядит диким, и в то же время дикость одного региона в другом может восприниматься как вполне адекватное наказание. Можно вспомнить, как в странах вроде Сингапура случайно «забытый» в кармане пакетик марихуаны становится поводом для аналогичного тюремного срока или смертной казни западного туриста. Похожая участь ждала бы Отто Фредерика и в том случае, если бы, будучи в Таиланде, он попытался аналогичным образом сорвать на сувенир плакат с изображением короля: тамошние законы об оскорблении величества существенно превосходят северокорейские с точки зрения возможной жесткости. С другой стороны, в Соединенных Штатах можно получить аналогичный срок за фривольную фотографию, которая, с точки зрения какого-нибудь отъявленного ревнителя благочестия, может быть сочтена детским порно. Просто в одних случаях реакция на подобный срок сводится к «Какой ужас!», а в другой к «таковы национально-культурные особенности, неприятно, но надо соблюдать законы». Суть же в том, что подобный случай проходит не по линии хулиганства, а по линии святотатства.

По ходу пребывания Отто в заключении произошло одно из двух: или был упущен момент инсульта, или обострившаяся в отсутствие лекарств хроническая болезнь. Факты пыток и избиений не подтвердились – не нашли ни следов увечий, ни гематом, шрамов, ни черепно-мозговой травмы. Внешняя политика вмешалась в дело еще и неприятной неожиданной стороной – томографы как вид технологичного медицинского оборудования оказались под санкциями, а их наличие могло бы помочь лечению на месте. Некоторые источники говорят о нетипичной нерасторопности администрации Обамы[17, 18, 19, 20, 21].

Не то чтобы факт отсутствия томографов полностью оправдывает корейский режим, но во всей этой истории несколько не бьются поведение и интеллект пострадавшего студента. Человек незаурядного ума, собиравшийся стать инвестиционным банкиром, в третий раз за три года планировавший пройти обучение по программе обмена, которого друзья все как один характеризуют сообразительным и смышленым, сначала приезжает в закрытую и недружественнуsevernaya-koreya-razoblachenie-mifov/ю страну. Далее в ходе визита он там слегка не в меру употребляет алкоголь и пытается украсть плакат. Казалось бы, человек не только достаточно эрудирован и целеустремлен, но и вроде бы способен просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед. Более того, в США как нигде развита так называемая «индустрия самопомощи» (у нас это называется тренингами «личностного роста»), то есть там всех желающих учат просчитывать последствия, экономить деньги, время и так далее. И вроде бы не мог не знать, что Северная Корея является недружественной страной по отношению к США. Почему же для него все кончилось так трагически и нелепо? Людмила Габрусенко, историк северокорейской культуры и преподаватель с большим стажем, утверждает, что Уормбир просто не осознал всей опасности, поскольку был выходцем из американского среднего класса, в среде которого можно игнорировать авторитет и власть, а серьезных и частых угроз не существует. «В отличие своего сверстника из гетто, пишет Габрусенко, который за свою молодую жизнь успевает не раз получить по зубам то от полицейского в участке, то от главаря уличной банды, то от пьяного отчима, и быстро выучивается, что конфликтовать с авторитетами бывает очень опасно, юноша из благополучной Америки долго живет в счастливом убеждении, что совершенно свободен. Если кого и стоит бояться, так это только сверстников, которые могут тебя до смерти задразнить за брекеты на зубах или лишний вес. Власть же и авторитеты опасности не представляют» [22]. Из предыдущей статьи мы знаем, что Андрей Ланьков оценивает политику КНДР с позиций, более близких либеральным. В то же время именно он не только соглашается с Габрусенко в том, что «западная молодёжь из рядов среднего класса <…> столкнувшись с реальным большим миром, который весьма отличается от их уютных зелёных пригородов с нарядными домиками, сплошь и рядом ведёт себя неадекватно», но и цитирует ее[23]. Отношение к своей поездке как к экскурсии в картонный парк развлечений в данном случае принесло свой фатальный результат.

Поскольку смерть произошла на фоне продолжающегося в тот момент обострения в регионе, у себя на родине Уормбир стал мучеником и символической жертвой «тоталитарной диктатуры».

Если высокопоставленный северокорейский чиновник исчезает из новостей и хроники, то совсем необязательно его расстреляли или посадили. Велика вероятность того, что чиновник просто попал в опалу и был понижен в звании, будучи отправленным на перевоспитание. Отработав несколько лет рядовым колхозником, или, скажем, директором лесопилки, человек всплывает снова – на равноценном или более низком посту, причем список таких подвергшихся временной опале довольно велик. В последние годы имели место побеги представителей чиновничества, но это в значительной мере стало следствием антикоррупционной борьбы. Бежавшие либо были связаны с уже «зачищенными» фигурами, либо сами отличились, имея доступ к значительным объемам иностранной валюты и товарной контрабанды[24, 25, 26].

Один из упреков КНДР состоит в том, что общество там более стратифицировано. Но к примеру, так называемый сонбун формально остался как аналог советских анкет и уже не играет роли в определении биографии.

Семейная жизнь в Северной Корее не образец патриархата. На Севере предпочитают взгляд на семью как на ячейку общества с использованием соответствующей риторики. Постоянно подчеркивается приоритет моральных обязательств партнеров друг перед другом, а также «революционизирование женщин» путём освобождения их от тяжелого домашнего труда и привлечение к работе вне дома. Матери имеют в стране пятимесячный оплачиваемый декретный отпуск: два месяца до родов и три после, что больше, чем в некоторых высокоразвитых странах. Потом детей, как правило, отдают в ясли, а затем в детские сады. Воспитание таким образом ложится на ясли и детские сады, где дети и находятся всю неделю. Не забудем и то, что в брак желательно вступать только по получении высшего или профессионального образования (то есть в возрасте 26-27 лет). К этому возрасту человек успевает отслужить в армии или получить специальное образование. Сочетание семейной жизни с получением высшего образования не приветствуется. Вообще, с северокорейской точки зрения, запись акта гражданского состояния призвана зафиксировать не определенный уровень отношений между мужчиной и женщиной, а появление новой самостоятельной семьи именно как ячейки общества [27].

Не следует думать, что в КНДР вообще нет новых информационных технологий. Государство старается развивать информационные технологии, сочетая это с жестким контролем доступа к ним (по принципу «москитной сетки»). Чтобы выйти в глобальную сеть, нужно выбрать необходимый ресурс из каталога, после чего к нему будет предоставлен доступ. Для школьников и студентов локальный Интранет доступен как минимум из здания библиотеки Университета имени Ким Ир Сена или Храма науки и техники, который представляет собой не столько аналог Политехнического музея, сколько электронную библиотеку с доступом к нескольким базам данных. В школах есть обязательный курс информатики и компьютерные классы, оборудование в которых находится на уровне Pentium 4, а операционная система – Windows 2000, но собственной локализации. Доступ в Интранет и Интернет имеют 2-3 компьютера в отдельной комнате. Социальная жизнь в Интранете есть, и по свидетельству К. В. Асмолова, она находится примерно на уровне ФИДО начала 1990-х. Есть чаты, доски объявлений, есть аналог социальной сети и по совместительству сервера знакомств. Планшет «Самчжиён», упоминавшийся в предыдущей части, подключен к внутренней сети и оснащён ТВ-тюнером, совместимым только с северокорейским аналоговым телевидением[28].

* * *

После всего, что уже было рассказано, можно наконец перейти к «штрихам» к портрету Северной Корее, что видны в основном только изнутри. Можно было бы начать с них сразу, но тогда реакция предсказуемо выражалась бы словами «хватанули пропаганды» или «покатались по потемкинским деревням», так что подготовить восприятие через отстрел «уток» имело смысл.

Поездки в Корею - это не вечный надзор. Въезд в страну осуществляется двумя способами – туристическая поездка, либо в составе научной или гуманитарной делегации. Летом 2017 года реальным было въехать только по туристической визе[30], которую выдали на удивление быстро, менее чем за две недели. Чтобы на досмотре подстраховаться от изъятия смартфона, взял с собой еще один аппарат; в итоге ни одного не изъяли, но пришлось задекларировать.

Гид от туристической компании встречает сразу в аэропорту, и сопровождает в отель, но прежде происходит экскурсия по столице. Транспортировка между удаленными городами происходит на микроавтобусе; между отдаленными районами внутри одного города – аналогично, но в городской черте это перемежается с пешеходными прогулками. Программа экскурсий составлена довольно плотно, но в день «набегает» от получаса до двух часов, которые можно потратить на отклонение от маршрута, и выбор стоит между «отъехать/отойти туда-то» и «подойти, чтобы попытаться поговорить»; причем выбор технически осложняется тем, что гид – единственный переводчик рядом (то есть без него к кому-то подходить бессмысленно, набрать телефонный номер с противоположной стороны улицы тоже не получится – туристам не продают сим-карты местного оператора). Как далеко зайти и подойти, зависит от скорости и качества построения отношений с гидом, и наладить отношения при отсутствии мусора в голове действительно несложно. Еще легче это делается, если, например, вольно пересказать Кагарлицкого и Хомского в приложении к местному пониманию идеологии. Вечером/ночью/утром уйти гулять из отеля в город в общем тоже не возбраняется; точно также, в самом отеле нет запретов на перемещение и ограничений по часам на вход/выход, наблюдения за собой не обнаружено.

Электроэнергия. Полностью, кроме уличного освещения, свет гаснет между половиной одиннадцатого и половиной двенадцатого вечера.

Только подбирая фотографии, обратил внимание: солнечные панели не только устанавливаются в жилых помещениях, но и прямо на фонарные столбы. Питают ли таким образом каждый конкретный фонарь, или после подзарядки аккумуляторов эти панели переставляются, сказать не могу. Поддерживающие энергоснабжение панели попадались и в провинции.

«Фотография со спутника», где на фоне сияющего огнями Юга КНДР кажется большим абсолютно черным пятном – тоже «утка» и дело рук радио «Свободная Азия». Взяв реальный снимок NASA, они закрасили часть иллюминации на Севере, чтобы разрыв выглядел больше, но при этом нечаянно затерли Владивосток и несколько китайских приграничных городов, которые, видимо, тоже ночами стоят без света[31].

Торговля и магазины. На всем протяжении маршрута мне попалось 7 магазинов и еще два или три «комбината бытового обслуживания» (двухэтажные пристройки к многоквартирным домам). Досконально изучить их не было времени, однако, те магазины, мимо которых удалось пройти пешком, однозначно демонстрировали присутствие товаров у себя на полках. В торговом центре оказаться, увы, не удалось – за этим в поисковик.

Сельское хозяйство. Зерновые выращиваются не только на полях, но и просто на многочисленных ровных участках, некоторые из которых могут тянуться сотнями метров, будучи зажаты между дорогой и железнодорожной колеей. И это понятно, потому что урожай должен быть достаточным для самообеспечения. Трактора встречаются, хотя полностью вытеснить волов им еще предстоит.

Общие наблюдения. Что касается провинции, то не жильем единым живет строительство: в прибрежной зоне можно увидеть уходящие в глубь полуострова не то мелеющие в сухие летние периоды речушки, не то специально создаваемые ирригационные каналы, но на некоторых из них работают (именно работают) экскаваторы, что-то перегружая в подъезжающие грузовики. В нескольких километрах от пляжа Сизун, что находится на восточном побережье, тоже идет строительство не то портового терминала, не то курортного комплекса. Зная, насколько трудно республике удается добывать валюту, невозможно представить себе, что работы эти идут «для галочки» или для банального освоения средств. Второй отель, в котором мы останавливаемся по пути в Кымгансан (Алмазные горы), едва ли не в деталях напоминает провинциальный же китайский отель, в котором десять лет назад я останавливался по пути из Шанхая в Шаньдун. Учитывая, что в стране есть еще горные достопримечательности (Мехян и горнолыжный Масик), логично предположить, что всего таких отелей как минимум три, а с учетом информации о посещении северокорейской делегацией курортов Испании с целью изучения инфраструктуры, отелей станет больше. Возможно, они уже существуют, но автору об этом ничего не известно. Столичный пирамидальный «Рюгён», во всяком случае, уже одет в стекло снаружи, а каждую ночь светит маячком на вершине, разве что все еще неизвестно, как скоро он будет введен в эксплуатацию.

Другое дело – междугородние трассы. Это длинные четырехполосные (по две в каждую сторону) настилы из бетонных плит, местами чуть треснувших, проезжая по которым, ощущаешь вибрацию. На ином стыке микроавтобус подпрыгивает, словно на батуте. Если у руководства Северной Кореи в известном смысле крепкие… нервы, то у местного автомобильного транспорта, похоже, настолько же крепкие подвески. Но и это можно понять и простить, зная ситуацию с импортом нефтепродуктов: они уходят на транспорт и сельскохозяйственную технику. Тем более, что хоть и без особого комфорта, по этим дорогам можно ездить. На этих дорогах даже время от времени попадаются такси(!), которые, как вид транспорта, есть не только в Пхеньяне, но и в Вонсане, и в Кэсоне.

Транспорт, помимо такси, включает городские и междугородные автобусы, трамваи и троллейбусы (в столице), а личный транспорт представлен нечастыми джипообразными автомобилями и подержаными европейскими (южнокорейскими ?) легковушками образца середины 1980-х. Говоря о троллейбусах, нельзя не отметить их гладкие корпуса – как я ни старался увидеть на них вмятины от кувалд (о такой технологии, помнится, писал Андрей Ланьков), или хотя бы отходящую обшивку, так и не увидел. Армейские «газики», конечно, можно было бы не вспоминать, попадайся они чуть реже, но армия передвигается еще и на грузовиках, и не только по служебным приказам. Армия участвует и в строительстве, и в сельскохозяйственных работах, причем в последнем виде работ можно чаще увидеть женщин.

Представители Группы солидарности хотели бы добавить, что, посетив КНДР 4 раза в 2014-2017 г., с каждым очередным посещением все заметнее становились значительные изменения в росте уровня жизни населения. Прежде всего это было заметно в градостроительной политике, которая коснулась не только столицы, но и провинции; с каждым годом эта программа принимает более масштабный характер. Лишь за 3 года было сдано в эксплуатацию множество новых учреждений, включая новые детсады, дома ребенка, больницы, пансионаты, аквапарки и многое другое (включая улицу ученых Мирэ). Сразу же вслед за этим, в течение следующего года возвели вторую не менее грандиозную улицу, и это было сделано параллельно с развитием пригородных территорий, других провинциальных городов на Восточном побережье и восстановлению северных провинций от сильнейшего наводнения. В августе 2018 года на торжественном вечере в Самчжиене - у горы Пэкту на севере страны даже удалось заслушать выступление главы уезда, где тот поделился планами развития данного региона. А именно о прокладывании в Самчжиен железнодорожной ветки, создание животноводческого комплекса, площадка под который уже была расчищена, а также о развитии плантаций дикого винограда, которые были хорошо видны с высоты птичьего полета из иллюминатора самолета. Глава уезда также сообщил, что была поставлена задача по благоустройству Самчжиёна в соответствии с требованиями туристического района. Пока что в регион можно попасть только из Пхеньяна, а посадка производится на полосе хорошо замаскированной воинской части, в связи с чем планируется построить аэропорт. Помимо вырубки участка под питомник и ухода за плантациями были замечены активные строительные работы и преобразованный центр городка.

Вот к примеру новопостроенный лагерь ККСМ:

И вот, в течении прошлого и этого года, судя по новостям с центрального телеграфного агенства Кореи (ЦТАК) в данном регионе происходят реальные подвижки в благоустройстве, включая окончательное подведение железнодорожной ветки. Маршал гарантирует это. Хороший пример того, что правительство КНДР не бросается пафосными ура-патриотическими заявлениями, а реально занимается улучшением благосостояния народа на окраине страны.

Возвращаясь к Пхеньяну, также стоит отметить, что в его пригородах уже действуют перспективные сельхозкооперативы, представляющие собой агрогородки с домами на несколько семей и административным центром, где в связи с активным внедрением механизация труда, биотехнологий и различных инновационных методов в агротехнологиях расположены лаборатории и классы для дистанционного обучения. Как видно, помимо стандартных солнечных батарей, используются и водонагревательные панели, подобно тем, что повсеместно используются в странах Ближнего Востока.

К сказанному К. В. Асмоловым по вопросу внутренней информатизации стоит добавить, что во внутреннюю сеть можно выйти как из этих самых школ, так и из обновленных кооперативов. А Храм Науки и Техники и есть база данных, к которой подключена вся страна. Можно предположить, что прямого доступа в мировую сеть не имеют и сотрудники МИД судя по тому, что письма читают они очень редко, а многие из них вовсе не доходят до адресата. В посольстве КНДР в Москве, несмотря на наличие доступа в интернет, существует практика печати сообщений секретаршей, но в данных условиях это скорее всего элементы субординации, которые могут иметь свои корни в работе МИД в Пхеньяне в отсутствии прямого доступа к интернету.  К тому же нам из Пхеньяна периодически приходят запросы на информацию, которую легко можно узнать, имея свободный доступ к интернету. Открытый доступ имеют программисты, который им необходим в целях мониторинга и участия в дискуссиях на форумах по ОС Linux, чтобы развивать систему «RedStar». Трудящимся КНДР также не чужды и skype-конференции (примечание – не сам Skype, но его местный, внутренний аналог), которые, например, проводят врачи на консилиумах между больницами перед проведением и во время операций, таким же образом может проводиться обычный совет врачей. Страна сильно информатизируется изнутри. Появляются различные банковские карты (пример одной из них – в статье по истории экономики), можно предположить, что в будущем будет происходить сведение данных в унифицированную систему[32].

Рост уровня автоматизации сельского хозяйства еще не слишком заметен, но поскольку недавно приступили к исполнению программы по внедрению техники, парк тракторов будет постепенно распределен по кооперативам в течение 2018 года.

Также в прошлом году в столице было замечено строительство отдельных жилых домов, часть которых можно увидеть на фотографиях парада 8-ого февраля. Стоит также отметить, что город в целом изменил свой облик, старые дома еще пару лет назад стали перекрашивать в жизнерадостные цвета, а в прошлом году облицовывать плиткой те дома, что расположены рядом с новыми улицами. Строительство в провинции замечено уже в 2016-м, в основном это были школы.

Что касается еды, то обычные продуктовые магазины и прилавки полны овощей, фруктов, специй, полуфабрикатов из мяса. Обычно они не продают мясо в чистом виде – как правило, это колбасы, зельцы из мяса. В чистом виде есть курятина. Видно, что ассортимент большой, доступен всем, но не разнообразный. В принципе, все базовое есть. В гипермаркетах ассортимент разнообразнее и, что интересно, порой в них можно встретить людей из совершенно другого района, которые, например, приехали купить пышные пшеничные булочки (дело все в том, что корейцы традиционно не употребляли хлеб). Также стоит отметить, что корейцы мало едят мясо – в основном, растительную пищу. Прежде всего это связано с дефицитом пахотных земель, которых едва хватает на самообеспечение - 15% территории страны пригодны для взращивания злаковых культур. И, как ни странно, до недавнего времени рыбу тоже употребляли немного, что видимо связано с логистическими проблемами и ее ловлей и доставкой в условиях блокады. Сейчас же рыбы очень много, и она есть в каждом магазине, по крайней мере минтай. Красная же рыба водится только в наших водах.

Раньше разнообразие вносилось китайской продукцией, а в последнее время появляется продукция собственного производства, например, чипсы, кола. Есть и свой фастфуд с сугубо национальной спецификой.

Надо отметить, что по дороге в Механсан были замечены недавно введенные в эксплуатацию новые каскадные ГЭС. В плане обустройства сел на вид мало что изменилось по сравнению с прошлым годом, когда были замечены новые жилые дома и школы.

НА СЛАДКОЕ: ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ СУПЕРЭТАТИЗМА

В первом тексте строй, существующий сегодня на Севере полуострова, был охарактеризован как политарный суперэтатизм. Но все же вышло несколько скомкано, по сути более-менее удалось объяснить лишь то, что модель руководства ближе к коллективной. В то же время, обосновать выбранную классификацию не поздно и сейчас. Итак, в своей статье Тарасов предлагает считать социализм и коммунизм синонимами, а для «реального социализма» образца 1970-х/1980-х задает следующие критерии:

а) государство, которое не отмирает и продолжает существовать, и государственную собственность на средства производства

б) индустриальный способ производства и товарно-денежные отношения

в) сохранение эксплуатации и отчуждения, общественных классов

При этом, в отличии от капитализма, отсутствует рынок капиталов, и государство по сути является единственным работодателем и единственным управляющим средствами производства. При установлении суперэтатизма исчезает конкуренция и облегчается переход между классами (рабочие, крестьяне, интеллигенция), каждый из которых работает на государство; за счет планирования удается преодолеть рыночную стихию и диспропорции.

Поскольку продолжает существовать индустриальный способ производства, суперэтатизм является формацией, отличной от социализма. Какие же его признаки можно было наблюдать в Северной Корее? Теперь, когда известна экономическая история (да, речь о тех самых работниках частного сектора, к началу 1960-х ушедших на госслужбу или в кооперативы, то есть, о полной ликвидации частного сектора), можно смело утверждать, что в Северной Корее примерно с 1960-го по 1996-й годы наиболее полно среди многих других стран советского типа (за исключением, разве что, Албании) прямо имел место такой признак суперэтатизма, как полностью государственная экономика. В то же время известно, например, о т.н. «сталинских артелях», а применительно к Восточной Европе начала 1980-х можем услышать свидетельство Бориса Кагарлицкого о практике передачи заказов по производству зонтов мелким частникам в Польше; и так называемую «югославскую модель социализма». Кроме того, в тексте отдельно постулируется отношение государства и общества: «государство <…> поглотило экономику и пыталось поглотить общество». Буквально, конечно, поглотить общество государство не могло, но если это понимать как содержательную фигуру речи, то и этот критерий выполняется – долгое время в стране существовал (и существует) один из самых строгих режимов контроля за перемещением граждан.

Вместе с тем содержательно определение, и ряд других его критериев, предложенное Тарасовым, надо бы переосмыслить. Якобы, бесплатное образование, здравоохранение, дешевое жилье и транспорт не являются достоинствами, поскольку «порождены специфическими отношениями между государством и наемными работниками»: государство занижает заработные платы, а за счет увеличения совокупной прибавочной стоимости может финансировать социальные программы. Сама по себе эта точка зрения не совсем корректна, ведь если посмотреть на социальную политику в комплексе (с учетом экономического планирования в отсутствие конкуренции), то это как раз достоинство: работник на службе у государства не только гарантированно получает набор благ, но и получает их по сути неограниченно во времени – просто потому, что в некапиталистической экономике гражданин в большей степени защищен от циклических кризисов, например. К тому же, с учетом ограниченного рынка рабочей силы, при необходимости этот самый гражданин с большей вероятностью будет переобучен в интересах государства. В этой связи можно считать термин суперэтатизма просто еще одним синонимом государственного социализма, но, как теперь любят говорить, «сферического в вакууме». Если же и соглашаться с существованием еще одной промежуточной формации, которая уже не капитализм и еще не социализм, нельзя не признать: ее конструкция позволяет достигать существенной степени социализации (обобществления, пусть формального).

Авторы: Илья Гетман Виталий Лебедев

Статья сайта «Вестник Бури»

ИСТОЧНИКИ: