Сложная экономическая ситуация, в которой оказалась наша страна, никак не мешает процветанию российского банковского сектора: за первый квартал текущего года он показал значительную прибыль, и ЦБ ожидает, что по итогам года прибыль сектора будет сопоставима с рекордным 2021 годом.

Несмотря на все санкции и экономические сложности, обрушившиеся на нашу страну в минувшем году, российский банковский сектор в целом завершил год с прибылью, хотя и сравнительно небольшой — 203 млрд рублей. Для сравнения: в 2018—2021 годах прибыль российского банковского сектора составляла соответственно 1,3, 1,7, 1,6 и 2,4 трлн рублей.

Здесь следует отметить, что на общий результат сектора за 2022 год существенно повлиял рекордный убыток банка ВТБ (612 млрд рублей). Он был обусловлен несколькими факторами, специфическими для этого банка, — как внешними (более жёсткие санкции, чем у большинства других банков), так и просчётами со стороны менеджмента (отсутствие необходимого объёма валютных резервов в начале года, в результате чего банку пришлось экстренно покупать валюту по курсу выше 100 рублей за доллар, когда в конце февраля и начале марта вкладчики массово забирали валютные вклады). Без учёта этого специфического убытка ВТБ общая прибыль сектора за 2022 год, как нетрудно посчитать, составила бы 815 млрд рублей. Не так уж плохо для столь «насыщенного событиями» года!

По большому счёту, провальным для российских банков был только период с февраля по июнь: по итогам первого полугодия банковский сектор показал убыток порядка полутора триллионов рублей. Однако со второго полугодия текущие показатели прибыльности банков стали стремительно улучшаться, и к декабрю они уже были лучше, чем в среднем до начала СВО.

Так, в декабре минувшего года банковский сектор в целом показал прибыль 342 млрд рублей за месяц, что в полтора раза выше показателя декабря 2021 года. Частично этот результат объясняется валютной переоценкой: рубль за декабрь резко девальвировался. Но дело не только в ней: чистые процентные и чистые комиссионные доходы банков также значительно превысили показатели годом ранее.

Чистая процентная маржа, то есть разница между средней стоимостью размещения средств (проценты по выдаваемым кредитам и доходность инвестиций) и средней стоимостью привлечения средств (проценты по депозитам и т.п.), устойчиво росла. Уже в четвёртом квартале она превысила докризисные уровни. Так, в 2021-м и в начале 2022 года чистая процентная маржа банковского сектора в целом колебалась в диапазоне 4,2—4,4 процентных пункта (п.п.), во втором квартале 2022 года из-за резкого роста ставок по депозитам она просела до 2,9 п.п., однако уже в третьем квартале она восстановилась до 4,3 п.п., а в четвёртом превысила докризисный уровень, достигнув 4,7 п.п.

В январе 2023 года тенденция роста прибыльности банков продолжилась. Отметим, что январь текущего года является последним месяцем, в котором сравнения «год к году» (то есть к соответствующему месяцу годом ранее) являются информативными: в феврале 2022 года уже начались события, вызвавшие резкое отклонение всех показателей от их средних значений и трендов, так что сравнение «год к году» перестало быть показательным. Поэтому мы посмотрим на минувший январь чуть подробнее в разрезе «год к году», поскольку такое сравнение даст возможность понять, как и насколько поменялась ситуация по сравнению с докризисным временем. А начиная с февраля мы будем использовать только текущие значения рассматриваемых показателей (то есть «месяц к предшествующему месяцу» и «квартал к предшествующему кварталу») либо сравнения с периодом до начала СВО.

За январь 2023 года прибыль банковского сектора составила 258 млрд рублей, что более чем в полтора раза выше прибыли банков за январь 2022 года (164 млрд рублей). Причём здесь, в отличие от декабря 2022 года, уже нет эффекта валютной переоценки: рубль за январь 2023 года ослабел лишь незначительно — с 69,3 до 69,9, то есть примерно на 60 копеек к доллару, что даже немного меньше, чем ослабление рубля за январь 2022 года, по которому считалась валютная переоценка в январе годом ранее. А вот чистые процентные и комиссионные доходы в январе 2023 года у банков были заметно выше, чем годом ранее, — на 26 и 16% соответственно.

В феврале и марте рост прибыли банков продолжился. Прибыль банковского сектора за февраль составила 293 млрд, за март — 330 млрд. Таким образом, по итогам первого квартала прибыль банков составила 881 млрд рублей, что стало новым историческим рекордом квартальной прибыли сектора. Прежний рекорд был в третьем квартале 2021 года, когда банки получили порядка 700 млрд рублей прибыли.

По итогам апреля прибыль сектора несколько снизилась (в основном из-за большего объёма доначисления резервов) и составила 224 млрд рублей. Таким образом, за первые четыре месяца этого года банки заработали 1,1 трлн рублей. Если этот результат грубо экстраполировать на весь год, то получим прогноз прибыли порядка 3 трлн рублей, что значительно выше показателя рекордного 2021 года: тогда, напомним, было 2,4 трлн рублей. Но эта оценка, естественно, слишком грубая, поэтому обратимся к прогнозу от ЦБ.

На прошедшей 25 мая конференции Ассоциации банков России представитель регулятора сообщил, что ЦБ пока сохраняет прогноз прибыли банковского сектора по итогам года на уровне 2 трлн рублей, но не исключает пересмотра прогноза в сторону повышения. Таким образом, регулятор ожидает, что банковская прибыль этого года будет как минимум сопоставима с рекордным 2021 годом. Отметим, что регулятор уже несколько раз в этом году пересматривал в сторону повышения свой прогноз по прибыли банков по итогам 2023 года.

Откуда же у банков столь выдающиеся результаты на фоне санкций и сложного экономического положения в стране? Что касается прибыли первых четырёх месяцев этого года, то здесь имели место некоторые разовые факторы (такие как корректировки в учёте прибыли прошлых лет). Также внесла положительный вклад валютная переоценка, и пока трудно сказать, будет ли она давать положительный вклад и в дальнейшем (то есть продолжится ли ослабление рубля) или это был разовый фактор. Но указанные разовые факторы не объясняют полностью столь стремительный рост прибыли; доходы банков от текущей деятельности также на подъёме, и связано это, в частности, с благоприятными условиями, которые создаёт для банковского сектора наше государство.

Во-первых, есть основания полагать, что чистая процентная маржа банков в 2023 году как минимум осталась на сравнительно высоких уровнях, достигнутых в конце прошлого года, а может быть, даже и продолжила расти.

В целом по банковскому сектору статистики по чистой процентной марже за первый квартал ещё нет, но направление изменения этого показателя можно примерно оценить по динамике соответствующего показателя по Сбербанку, которая уже опубликована. У нашего крупнейшего банка процентная маржа всегда значительно выше, чем в целом по банковскому сектору, из-за сравнительно низкой стоимости привлечения средств, но направление изменения этого показателя (рост или сокращение) у Сбера обычно совпадает с банковским сектором в целом.

Итак, чистая процентная маржа Сбера (рассчитанная по Международным стандартам финансовой отчётности) за период 2019—2022 годов составляла соответственно 5,2, 5,5, 5,4, 5,3 п.п., а в первом квартале текущего года, согласно отчётности Сбера, его процентная маржа выросла до 5,8 п.п. Тенденция налицо!

По-видимому, одной из основных причин роста процентной маржи является то, что начиная с осени минувшего года российское население в целом перешло к сберегательной модели поведения (что, кстати, объясняет, почему у нас пока ещё не разгоняется инфляция, несмотря на гигантские государственные расходы). То есть люди меньше тратят и больше откладывают денег, размещая их в банках. А значит, банки могут себе позволить платить сравнительно низкие проценты по депозитам (относительно ключевой ставки и ставок по кредитам).

Во-вторых, начиная с осени прошлого года нашим банкам удалось существенно нарастить корпоративное кредитование — в первую очередь за счёт замещения внешних источников кредита, которые теперь стали недоступны нашим компаниям (своего рода «импортозамещение кредитования»), а также за счёт того, что компаниям теперь требуется больше средств для обеспечения текущей внешнеэкономической деятельности (логистические цепочки стали более длинными и сложными).

Таким образом, новая экономическая реальность оказалась для наших банков в чём-то даже более продуктивной, чем докризисный период.

В-третьих, банкам сильно помогли меры государственной поддержки строительной отрасли, в особенности субсидируемая ипотека («льготная» и «семейная»).

Мы уже неоднократно писали о том, как вольготно живут застройщики за счёт щедрой государственной помощи и как они требуют от государства постоянного увеличения её объёмов (см., например, «Подсели как на иглу», «Правда», №143, 22.12.2022). Однако указанные меры выгодны не только застройщикам, но и банкам — причём сразу по нескольким причинам.

Наиболее очевидная из них состоит в том, что субсидирование ипотеки увеличивает спрос на неё, что приводит к росту объёма выдаваемых банками ипотечных кредитов. Вот и сейчас, после того как власти с начала текущего года кардинально расширили доступ граждан к семейной ипотеке под 6% (подробнее см. указанную выше статью), ипотечное кредитование растёт опережающими темпами — быстрее, чем прочие виды банковского кредитования. Причём наиболее быстро растёт именно семейная ипотека.

Плюс к тому всё увеличивающаяся поддержка строительной отрасли приводит к росту бизнеса банков не только напрямую — через рост объёмов ипотеки, но и косвенно — через форсированное увеличение объёмов жилого строительства, в результате которого растут объёмы банковского кредитования застройщиков в рамках проектного финансирования. Как известно, сейчас основная часть жилого строительства (порядка 90%) финансируется по механизму счетов-эскроу: средства покупателей, купивших квартиру на стадии строительства, идут не напрямую застройщику, а кладутся в банк на беспроцентный счёт-эскроу, а банк выдаёт застройщику кредит под процент, зависящий от того, сколько денег набралось на этих счетах.

Таким образом, наше законодательство даёт возможность банкам получать прибыль фактически «на ровном месте», и эта прибыль тем выше, чем больше строится жилья. А так как объёмы строительства у нас растут опережающими темпами (по сравнению с другими отраслями экономики), то и объёмы банковских прибылей от этой «кормушки» тоже растут опережающими темпами.

Более того, выгода банков от государственной поддержки строительной отрасли не сводится только к росту объёмов бизнеса. Другая причина того, что наши банки так любят субсидируемую ипотеку, состоит в том, что для них она не несёт процентного риска, так как этот риск полностью берёт на себя государство. Поясним это подробнее.

О процентном риске мы подробно говорили в статье «Банковский кризис в США» («Правда», №24, 16.03.2023), поскольку именно реализация этого риска в американском банке SVB стала основной причиной его банкротства, спровоцировавшего полноценный банковский кризис в США в марте этого года. Напомним: банк SVB размещал средства в «самые надёжные ценные бумаги на Земле» — в государственные облигации США, но его риск-менеджеры «позабыли», что долгосрочные облигации с фиксированной доходностью могут терять стоимость не только из-за сомнений в кредитоспособности эмитента (кредитный риск), но и в условиях роста процентных ставок в экономике (процентный риск). В США за минувший год процентные ставки резко выросли, так что облигации в портфеле банка SVB, а также и всех прочих американских банков существенно просели в цене.

Что же касается ипотечных кредитов (под фиксированную ставку), то с точки зрения процентного риска они полностью эквивалентны долгосрочным облигациям: эти кредиты начинают приносить банкам убытки, если ставки в экономике растут. Это наглядно продемонстрировал пример ещё одного недавно обанкротившегося американского банка — First Republic Bank. Его основной проблемой были не облигации в портфеле, как у SVB, а ипотечные кредиты сверхнадёжным заёмщикам (миллиардерам, таким как Марк Цукерберг, основатель ныне запрещённой в России соцсети) под крайне низкую ставку. Такие кредиты были выгодны банку, когда он мог привлекать средства в депозиты под околонулевую ставку, но когда ставки в экономике выросли, такие ипотечные кредиты стали приносить банку устойчивый убыток, хотя никаких дефолтов по ним не было. Так реализовался процентный риск.

Для российских банков обычная «рыночная» ипотека также сопряжена с процентным риском, так как ипотечные кредиты в России выдаются в основном под фиксированную ставку. А вот ипотека с господдержкой от этого риска полностью защищена, ибо он переложен на государство. Напомним: по кредиту в рамках льготной или семейной ипотеки банк получает компенсацию от государства, причём объём этой компенсации зависит от текущей ключевой ставки. Таким образом, когда ставки в экономике растут, объём получаемой банком компенсации увеличивается на соответствующую величину.

Именно этот механизм позволил банкам избежать убытков от льготной ипотеки в первой половине минувшего года, когда в период сверхвысоких процентных ставок стоимость привлечения средств у них резко выросла. Зато государству такая защита банков обошлась в копеечку (см. подробнее «Ещё раз о жилищном вопросе», «Правда», №33, 31.03.2022).

Итак, мы видим, что банковский сектор у нас в стране является в некотором смысле привилегированным (наряду со строительным сектором, привилегированное положение которого видно невооружённым глазом). Это ещё раз подтверждается тем фактом, что «добровольный взнос крупного бизнеса в бюджет» (иначе называемый «налогом на сверхдоходы», в результате которого минфин планирует собрать в бюджет порядка 300 млрд рублей для частичного покрытия дефицита) почему-то не касается крупных банков, получивших значительные прибыли в 2021—2022 годах и имеющих возможность даже сейчас выплачивать весьма внушительные дивиденды. Здесь речь идёт в первую очередь о Сбере, который в этом году выплатит 565 млрд рублей в качестве дивидендов, что является для него новым историческим рекордом.

Татьяна КУЛИКОВА, экономист,

газета «Правда»